Дуайт Эйзенхауэр играл в стад-покер и в дро-покер на значительные ставки, будучи молодым офицером армии, потому что ему нужны были деньги. Но он научился играть настолько хорошо, что ко времени, когда достиг высших эшелонов вооруженных сил, решил бросить игру, так как разорял слишком уж много соседей по столу. 
  Эйзенхауэр научился играть в Эбилине, штат Канзас. Во время выездов на охоту его учитель по имени Боб Дейвис заставлял восьмилетнего Дуайта запоминать шансы различных комбинаций. «Ночь за ночью у костра он вдалбливал в мою голову процентные доли, - вспоминал Айк, - используя засаленную и обтрепанную колоду карт, которой было никак не меньше десятка лет. Мы играли на спички, и каждый раз, когда мой коробок опустошался, мне приходилось заворачиваться в одеяла и идти спать». Будучи старшекурсником Вест-Пойнта в 1915 году, он посещал «курсантские танцы лишь иногда, предпочитая посвящать время покеру». Он тратил выигранные в покер деньги на оплату парадной формы, а также на подарки для Мэйми Дауд, девушки из богатой семьи,  принадлежавшей к высшим кругам общества.  Среди этих подарков было и обручальное кольцо, которое она приняла в Валентинов день в 1916 году.

  Эйзенхауэр был не только сильным игроком; он также был приверженцем честной игры. Расквартированный в Кэмп-Кольте, штат Пенсильвания, он узнал, что один младший офицер со связями, играя в стад-покер, использовал меченую колоду. Капитан Эйзенхауэр приказал тому уволиться или предстать перед военно-полевым судом. Когда отец мошенника, конгрессмен, попросил, чтобы его сыну разрешили перевестись в другую часть, Эйзенхауэр твердо объяснил, что ни один офицер, не отличающийся личной честностью, не пригоден к службе в армии. Даже несмотря на то, что офицер более высокого ранга, в конце концов, посодействовал переводу, Эйзенхауэр так и не пошел на попятную.

  Во время службы в Форт-Миде в подчинении у полковника Джорджа Паттона капитан Эйзенхауэр все так же оказывал влияние на коллег-офицеров. Игра на высокие ставки предназначалась для холостяков и женатых мужчин, которые спокойно могли позволить себе проиграть. Один из игроков, пренебрегший этим правилом, в результате проиграл Айку столько, что был вынужден воспользоваться облигациями военных займов своей жены, чтобы заплатить по долгам.   Эйзенхауэр с неохотой, но принял плату, однако потом чувствовал себя таким виноватым, что сговорился с другими участниками о том, чтобы проиграть деньги обратно тому человеку. «Добиться этого было не так уж просто, - рассказывал Эйзенхауэр, - одна из наибольших известных сложностей состоит в том, чтобы заставить парня выиграть в покер, когда он играет так,  словно решил проиграть каждый цент». После этого он убедил полковника Паттона запретить покер в части, с единственной целью – удержать того самого парня от дальнейшей растраты денег. Того неприятного опыта было достаточно, чтобы убедить Эйзенхауэра, что, как офицер, он «вынужден прекратить играть. Не потому, что мне не нравился ажиотаж игры – я очень любил играть. Но стало ясно, что эта игра совершенно не для Армии”. 
  В Ист-Уиттиер, квакерском пригороде Лос-Анджелеса, где вырос Ричард Никсон, любые азартные игры предавались анафеме. Но Никсон быстро стал безжалостным игроком в покер, когда вступил в ВМС во время Второй мировой войны. «Я обнаружил, что игра в покер поучительна, а также занимательна и выгодна», - написал он в автобиографии. «Я узнал, что у людей, которые разговаривают меньше всех и тише всех, действительно есть карты на руках, а те, кто блефует, говорят громко и выдают себя». 

  Когда лейтенант Никсон служил на Соломоновых островах, его пригласили на скромный праздничный ужин в честь летчика Чарльза Линдберга, тестировавшего опытные модели воздушных судов для ВВС. Вместо этого он принял участие в покерной игре, которую согласился вести раньше. «В глубоком одиночестве и скуке южной части Тихого океана наши игры в покер были большим, нежели просто праздное времяпрепровождение, - писал он, - и сопровождавший их этикет воспринимался очень серьезно». 
  Никсону нравился обмен опытом с другими сильными игроками, и он уговорил одного эксперта, Джима Стюарта, провести для него инструктаж по стратегии игры в пятикарточный дро-покер. Никсон называл такую подготовку «военными учениями». Он начал зарабатывать серьезные деньги, играя в тайтовый, агрессивный покер. Он был «он был лучшим игроком в покер из тех, что мы когда-либо встречали, и даже, наверное, лучше», - сказал один из служивших вместе с ним офицеров. «Однажды я видел, как он, имея на руках всего пару двоек и блефуя, выиграл у капитана-лейтенанта 1 500 долларов». 
  К концу войны Никсон общий выигрыш Никсона составил 8 000 – действительно колоссальный трофей по меркам сороковых. При увольнении из вооруженных сил он потратил эти деньги на финансирование своей первой кампании по выборам в Конгресс. В ноябре 1946 года Никсон одержал верх над популярным ставленником от демократов Джерри Вурхисом, в частности, благодаря тому, что обвинил того в принадлежности к коммунистам-уклонистам. Четыре года спустя, в в гонке компроматов при выборах в Сенат США, он оставил позади Хелен Гахаган, избиравшейся в Конгресс уже на три срока. После того как Никсон заявил, что привлекательная бывшая актриса была «’розовой’ вплоть до самого белья», она парировала прилипшим к Никсону прозвищем. «Хитрый Дик» (Tricky Dick) - конечно же, неудачный позывной для политика, но им бы гордился любой покерист.

Информация с сайта FullTiltPoker